И все же к концу XIX века, когда русская армия победоносно шествовала по Центральной Азии, покорив ее последний оплот - бастионы Коканда, Россия могла похвастаться не только военными победами. На тот момент ни одна из европейских стран не знала столь много о Среднем Востоке, как Российская империя. В этом отношении она оставила далеко позади себя даже своего давнего геополитического соперника - Британию. Такому обороту событий страна была обязана совершенно уникальной по тем временам научной дисциплине - военной ориенталистике. Именно на нее впоследствии указывал в одном из своих сочинений академик И.Ю. Крачковский, сетуя, что в нашем Отечестве еще мало знают востоковедов «из военной среды» и что «такие, несомненно, были и нельзя их всех без разбору зачислять в группу переводчиков-практиков». В этой главе пойдет речь о немногих смельчаках-одиночках - отважных ученых, кому выпала честь познакомить европейский мир с родиной Алайской царицы.
К сожалению, после молниеносного головокружительного взлета перспективную отрасль краеведения вскоре ждал упадок: в течение многих десятилетий после Октябрьской революции даже разговоры о существовавшем некогда в России научном направлении считались признаком политического нонконформизма.
Первые упоминания в новейшее время о русских военных ориенталистах начались лишь после распада СССР. Тогда-то имена многих основательно забытых в своем Отечестве замечательных ученых-офицеров перекочевали из спецхранов архивов на страницы периодики и научно-популярных изданий.
Наш рассказ о пятерых из плеяды востоковедов, многое сделавших для знакомства европейской науки с бытом и нравами кыргызов, начнем с небольшого экскурса в историю российской военной ориенталистики. Возникнув в России в первой половине XIX в. как прикладная, научно-практическая форма исследований, к 1917 году молодая отрасль востоковедения превратилась в самостоятельный раздел знаний о Средней Азии. Они накапливались параллельно с расширением территориальных владений Российской империи. Притом принципиальное значение имели два фактора - военно-стратегический и военно-административный. Если первый был продиктован обусловленной выходом России к границам сопредельных азиатских государств необходимостью планировать подготовку войск для азиатских театров поенных действий, то второй требованием обеспечить институтами власти завоеванные обширные территории.
Перед Первой мировой войной, которую в русской дореволюционной и зарубежной историографии именуют не иначе как «Великой войной», военная ориенталистика в России оформилась в систему теоретических и прикладных исследований, которые внесли весомый вклад в русское востоковедение. В то время появилось несколько крупных военно-востоковедных центров - в Санкт-Петербурге, на Кавказе (в Тифлисе), в Туркестане (в Ташкенте), а также на Дальнем Востоке - в Хабаровске, Владивостоке и Харбине. Причем военных востоковедов обучали достаточно оперативно - на офицерских курсах восточных языков, действовавших при Азиатском департаменте МИДа в Санкт-Петербурге и в Ташкенте. Так, в рекордно сжатые сроки было подготовлено более 500 военных специалистов-востоковедов и в России родилась неизвестная доселе военная специальность - «офицер- ориенталист». Вскоре ее включили в список штатных должностей пограничных военных округов, корпусов, дивизий и даже отдельных крепостей, постов. Появились и специализированные периодические издания, такие, как санкт-петербургский «Сборник географических, топографических и статистических исследований», издаваемые в Ташкенте «Вестник Ташкентской офицерской школы восточных языков», «Сведения, касающиеся стран, сопредельных с Туркестанским военным округом», «Известия штаба Кавказского военного округа» (Тифлис), «Китай и Япония», «Материалы по Маньчжурии, Монголии, Китаю и Японии» (Харбин). Со страниц именно этих изданий просвещенный Запад впервые узнал о жизни и деятельности таких замечательных русских офицеров, как Н.М. Пржевальский, М.В. Певцов, В.И. Роборовский, П.К. Каульбарс, Б.Л. Громбчевский и многие другие. Их заслуги в изучении Азии по достоинству оценили Российская императорская академия наук и Императорский Русский географический институт, а также ряд иностранных научных учреждений и обществ. Некоторые из них оставили заметный след и в истории Кыргызстана.
Причем неистребимый дух исследования влек этих ученых-романтиков в самое пекло политических событий, подчас на поля сражений и в стан неприятеля. Биографические данные некоторых из таких краеведов подчас столь же захватывают, как иной приключенческий роман. Ниже пойдет речь о русских офицерах-ориенталистах, чьи судьбы переплелись с судьбой не менее известной персоны нашей отечественной истории, - знаменитой Алайской царицы Курманджан датки.
